Анатолий Шалин - Бунт марионеток [Сборник]
Юрий молча пожал протянутую для прощания руку и внимательно посмотрел в глаза доктора, но лучше бы ему этого не делать.
Глаза у Агерьяна были большие, черные. Где-то в их глубине прятался страх, самый элементарный страх, даже больше, чем просто страх, а какой-то дикий животный ужас… И этого ужаса в глазах взрослого, вполне интеллигентного человека Юрий уж никак не мог понять…
— Спасибо за лечение, доктор, — тихо произнес Юрий и направился к выходу из сада.
Глава пятая. Институт
В приемной, куда, после профилактического лечения в клинике Агерьяна, привел Юрия неунывающий Василий, ничего фантастического не оказалось. Обычные компьютерные системы для канцелярий, видеофоны, могучие исполинские столы, заваленные тематическими отчетами, графиками, множеством бумаг со всевозможными печатями. Биосинтетические роботы-секретарши с фигурами чемпионок по художественной гимнастике и физиономиями кинозвезд. Гудение кондиционеров и пишущих машинок. Словом, обычная бюрократическая кухня — дыроколы, протоколы… На Юрия повеяло давно знакомым, земным, обыденным, и он со вздохом облегчения плюхнулся в роскошное кресло для посетителей.
«Кажется, на этот раз особых чудес не предвидится…» Ожидание длилось недолго. Через две минуты высокие, отделанные золоченым пластиком, двери бесшумно раздвинулись и Юрия пригласили в кабинет Сушакова А. Р., заместителя директора по организационным вопросам.
Сушаков Аполлон Романович — среднего роста, русоволосый, очень элегантный мужчина средних лет, склонный к полноте и потреблению в усиленных дозах всех радостей земных и неземных, — оказался обворожительным собеседником, с первых же минут знакомства располагал к себе и ничуть (по крайней мере внешне) не напоминал широко распространенную на Земле разновидность бюрократа так называемой старой классической формации.
— Рад! Искренне, искренне рад за вас, Юрий Алексеевич! Располагайтесь в креслице поудобнее. Сейчас сообразим чего-нибудь вкусненького. Чайку, кофейку? Что предпочитаете? Да, коньячок, конфетки, да вы не стесняйтесь. Знаете, в наш медвежий угол так редко заглядывают достойные люди. И так, знаете, тоскливо одному среди всего этого кибернетического великолепия. Сами извольте убедиться, на мне вся текучка, все бумаготворчество, все хозяйственные вопросы — и все один, один. Последний из могикан бюрократии. Один остался, на всю планету один. Я умру, и они дела вести разучатся. Да, разучатся, не спорьте, Юрий Алексеевич, не спорьте, разучатся, ибо и сейчас уже не умеют. Искусство делопроизводства уходит в прошлое. Вся эта электроника и кибернетика до добра нас не доведет, вы мне поверьте, я пожил на свете, я знаю… Вкусил от радостей и забот мирских.
— Что это вы, Аполлон Романович, себя старите? Вы же моложе меня выглядите, а энергии у вас, я чувствую, на десятерых хватит, — вежливо вставил реплику Юрий.
— Это все видимость, Юрий Алексеевич, одна видимость… — горестно вздохнул Аполлон Романович, опрокидывая рюмочку с коньяком, — мне уже давно за шестьдесят, а что молодой с виду, так это все Агерьян химичит. Три раза в этот год курс омоложения в его клинике проходил. А на душе… что там кошки, тигры, тигры скребут. Впрочем, что мы все обо мне. Мое дело стариковское, а ваше молодое. Расскажите о себе, кто вы, с чем к нам пожаловали? Как там на Земле теперь? Ох, давно, давно в родных краях не был… И не знаю теперь, удастся ли когда-нибудь там побывать, навестить могилы предков…
Задушевная беседа в кабинете Сушакова затянулась.
Юрий вынужден был подробнейшим образом изложить свою биографию, рассказать о детстве, отрочестве, юности, о своей работе и о друзьях, оставшихся на Земле, о своих планах, о том, чем он собирается заниматься здесь, на Адрии, понадобятся ли ему помощники…
Вопросы и ответы чередовались с тостами за здоровье гостя и за здоровье хозяина. По кабинету время от времени, точно райские виденья, порхали биокибернетические секретарши, вкатывая и выкатывая тележки со всякой снедью и напитками. Балыки, икра черная, филе барашка, жаркое из рябчика, еще какие-то печености и копчености. Различные вина, коньяки, пять или шесть сортов шампанского, ликеры…
Что и говорить, старик Сушаков разбирался в кулинарии. От непривычного изобилия деликатесов и разнообразия напитков Юрия немножко укачало. В голове шумело, кружилось, а в затуманенном сознании порою мелькала мысль: «Где это я? Зачем я здесь? Что от меня нужно этому толстому разговорчивому человеку?»
В оправдание Юрия, надо отметить, что все его попытки хоть как-то умалить или принизить гостеприимство хозяина кабинета были обречены на провал.
— Что значит не могу в рабочее время? Я всю жизнь работаю. Ни минуты свободной. Обижаешь, старина, обижаешь. Нет, так не пойдет. До дна. А теперь закусывай! Нет, нет! Грибочки потом! Помидорчиком, помидорчиком заедай… Эх, молодежь! Что вы будете делать без старика Аполлона?..
И все же в конце этого хорошо организованного банкета на двоих Юрий выбрал минуту и сумел задать интересующий его вопрос:
— Аполлон Романович, а вот скажите, только честно и откровенно, мы ведь с вами свои люди, родные души, только честно и откровенно, как вы понимаете, что у вас тут на Адрии происходит? Что означают все эти метаморфозы? С чем они связаны?
— Честно и откровенно? — Аполлон Романович вдруг поперхнулся, закашлялся, побледнел. И Юрий решил было, что коньяк угодил Сушакову не в то горло, однако хозяин кабинета быстро оправился и абсолютно трезвым голосом повторил: — Честно и откровенно… Если честно, то вы, родной мой, угодили в очень неприятную историю. И какому это олуху на Земле понадобилось отправлять вас в командировку на Адрию… Нет, отсюда назад уже не выбраться… Мы жертвы глобального эксперимента… Да, жертвы… — тупо повторил Аполлон и, ухватив собиравшую со столика пустые бутылки биокибернетическую красотку-секретаршу за руку, притянул ее к себе.
Дальнейшая сцена с визгом и жгучими поцелуями показалась Юрию настолько вульгарной и фальшивой, что он, избегая взгляда Сушакова, поспешно поднялся из-за столика, опрокинул кресло и пошатываясь направился к выходу из кабинета. Уже в дверях он кивнул Аполлону и, пробормотав:
— Очень приятно было познакомиться… Счастливо провести время, Аполлон Романович… — побрел к выходу из приемной.
Кажется, одна из кибер-секретарш поддержала его под руку и помогла добраться до номера в гостинице.
Глава шестая. Институт
Остаток этого дня и ночь Юрий проспал у себя в номере. А на следующее утро вновь был разбужен звонком Василия.
Вдоволь налюбовавшись физиономией Юрия на экране видеофона, Василий ободряюще подмигнул ему:
— Все как надо, все идет по расписанию. Все мы прошли через Сушакова. Это, как и осмотр у Агерьяна, традиция.
— Хороша традиция. У меня голова после вчерашнего раскалывается. Тьфу! Какой из меня сегодня работник? Скотство…
— Самокритичность — свойство, совершенно необходимое каждому серьезному исследователю! — ухмыляясь во весь экран, изрек Василий. — Сочувствую и понимаю. Впрочем, если говорить серьезно, дело сделано, Сушаков все бумаги тебе оформил. Если желаешь, можешь хоть сегодня приступать к своим изысканиям. К твоим услугам наши музеи, библиотеки, компьютерный центр с его банком данных, вспомогательные службы Института и все заповедники и леса Адрии. Да, и самое главное, думаю, каждый из сотрудников Института будет рад пожать твою мужественную руку и помочь советом или чем иным в твоей работе.
— Спасибо… — пробормотал Юрий. Безнадежность сквозила в его голосе. Все было плохо и беспросветно. Адрианские тайны уже успели надоесть, хотелось на Землю, в привычную обстановку родного города, к друзьям, однако раскисать было некогда, ждали дела.
Василий на этот раз не стал напрашиваться в сопровождающие, и по многочисленным корпусам и лабораториям Института Юрий, к своему удовольствию, странствовать отправился один.
То, что Василий называл Институтом, оказалось на деле сложным архитектурным комплексом из нескольких десятков зданий, окруженных садами и парками и соединенных между собой крытыми галереями и подземными переходами. В самих зданиях по каждому этажу тянулись широкие прямые коридоры, по которым скользили роботы-лаборанты, катились в различных направлениях автоматические тележки с грузами.
За высокими прозрачными дверями, выходившими в коридоры, в комнатах и залах светились экраны всевозможных установок, помигивали индикаторные лампочки, слышались голоса, неясные шорохи и, очевидно, протекала чья-то таинственная научная деятельность.
После вчерашних возлияний с Сушаковым особого настроя на научную бурную деятельность Юрий не ощущал и решил просто побродить по корпусам Института и попытаться понять, что же это за сооружение и как оно могло возникнуть в диких адрианских условиях.
